Этнологическая экспертиза — это «научное исследование влияния изменений исконной среды обитания малочисленных народов и социально-культурной ситуации на развитие этноса». Формулировка дана в рамках федерального закона №82 «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» от 1999 года. Но до сих пор в научном сообществе и в бизнес-среде не сложилось единого понимания, как именно его реализовывать и каковы должны быть правила, по которым будут оценивать воздействие бизнеса на культуру и социальное пространство местных жителей. Между тем, динамичное развитие АЗРФ означает появление десятков новых проектов, неминуемо меняющих жизнь целых народов в Арктике. Именно эти радикальные изменения в экономике, кажется, начали новый виток дискуссии, которая должна вылиться в принятие федерального законодательства, которое, наконец, расставит все точки над «и».

Что такое этнологическая экспертиза?

Ничего нельзя построить просто так — перед тем, как начинать строительство, необходимо провести ряд экспертиз. К примеру, перед началом работ нужно получить заключение от археологов, что на этом месте нет объектов культурного наследия. Специалисты приезжают, проводят разведку и, если на месте будущего производства никто никогда не жил, дают зеленый свет. В случае, если же на месте будущего дома, завода, дороги или иного объекта находят археологические памятники, заказчик строительства оплачивает раскопки. Об этом говорит статья 28 федерального закона №73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации».

Этнологическая экспертиза подразумевает схожий подход. Любое предприятие, которое будет построено на территории проживания КМНС, оказывает воздействие на уклад жизни местного населения, что неизбежно отражается на его культуре. Например, если безответственная нефтедобывающая компания заложит скважину на одном из регионов проживания оленеводов, то выпасать там оленей она уже не сможет. А это означает, что изменится традиционный маршрут кочевья, а также поменяется география охотничьих угодий, мест сбора дикоросов и набора воды. При этом общине, которая традиционно жила на этом участке тундры деваться будет особо некуда, ведь все пространство кочевий уже поделено. Это означает сокращение поголовья стад, что влечет за собой снижение уровня жизни и отток оленеводов в город, где они забывают родной язык и не всегда могут приспособиться к новым условиям жизни.

Поэтому добросовестные добывающие компании обычно выплачивают компенсации представителям КМНС, помогают поддерживать традиционный образ жизни и развивают культуру. Впрочем, тут есть «но» — на местах в силу отсутствия общей системы регулирования и норм, как и в ситуации с северным заводом, каждый вопрос решается по-разному. Только единый оператор может стандартизировать систему и сделать результат работы прогнозируемым и действенным в масштабах всей страны.

По словам председателя правления Проектного офиса развития Арктики Николая Доронина, ускоренное развитие Арктики настоятельно требует принятия решений в области этнологической экспертизы.

Ученая дискуссия о правилах

Лидером в разработке и применении законодательства, связанного с этнологической экспертизой, является Республика Саха. Якутия приняла региональный закон 2010 году, и с того момента было проведено 52 экспедиции. По словам доктора исторических наук, главы Института этнологии и антропологии РАН Дмитрия Функа, эта практика позволила местным жителям получить выплаты, которые должны компенсировать воздействие, оказанные предприятиями на их жизнь и традиционный уклад. В своем интервью на канале ИЭА РАН он, как и многие ученые-этнологи, подчеркивает необходимость введения единых норм, которые должны оценивать эффективность экспертизы и её результаты. По его мнению, отсутствие единой методологии на сегодняшний день приводит к большой вариативности итога оценки воздействия, которая не всегда дает нужные плоды. Многие специалисты согласны, что якутский опыт, как самый развернутый в России, создал необходимую базу для дальнейшего развития законодательства.

Сегодня этнологическая экспертиза проводится преимущественно «по запросу» как способ решить актуальные задачи. К примеру, в 2020 году специалисты Проектного офиса развития Арктики провели экспедицию, целью которой стала оценка изменений природных ресурсов, пострадавших в результате разлива нефтепродуктов после разрушения резервуаров на площадке ЭЦ-3 АО «Норильско-Таймырская энергетическая компания». Ученые исследовали состояние воды, почв и растений, чтобы выяснить, какие виды традиционного природопользования пострадали от экологической катастрофы. Результатом их работы стал разработанный комплекс мер поддержки рыболовов озера Пясино и реки Пясино до устья Агапы. Им предложили единовременные выплаты, грантовую поддержку, пообещали построить инфраструктуру и создать новые рабочие места через развитие местного предпринимательства, в частности, туризма.

Впрочем, нельзя сказать, что в современности этнологическую экспертизу не проводят. К примеру, в августе завершилась экспедиция от «Норильского никеля», проводившая исследование в Ловозерском районе Мурманской области. Ученые выясняли потребности местного населения в регионе, где будет разрабатываться Колмозерское месторождение лития. Специалисты оценили нулевое состояние окружающей среды, чтобы определить объем возмещения ущерба от неизбежного изменения природы. Это и компенсация упущенной выгоды оленеводческим хозяйствам, и программы для рыбаков, собирателей дикоросов и охотников. Сохранение оленеводческого хозяйства саамов, насчитывающего до 20 тысяч голов, было объявлено одним из приоритетных направлений деятельности компании в регионе.

Сегодня между учеными идет активная дискуссия о методологии проведения этнологической экспертизы, её целях, задачах и характере реализации. Большинство специалистов согласны, что нужны единые правила, но какими они будут пока не известно. Впрочем, это дело ближайшего будущего — в этом эксперты единодушны.